— Эй, хорошая, помоги, — сказала мне цыганка.
— Не могу, — ответила я, — раньше бы помогла, а сейчас — никак не могу. Злая потому что я, — подумала и добавила, — и очень нехорошая.
Цыганка отшатнулась.
— Наговариваешь на себя, красавица! По лицу ведь вижу — добрый ты человек.
— Это просто на лице память старых лет осталась, — отмахнулась я, — ничего, скоро сквозь нее проступит мой новый злобный оскал.
Цыганка молчала и не спешила уходить. Все происходящее не укладывалось в привычную для нее схему работы с людьми. Она пыталась разобраться.
— Кто ж тебя так испортил?
— Да сама решила. Вот подумала — это ведь добрым так тяжело жить. Столько условностей. Постоянно нужно думать — как кому помочь, как кого не обидеть, чьи бы интересы не ущемить. Трудно быть добрым. И не выгодно. Всякий облапошить норовит. Вот ты, к примеру, ты ж меня на деньги развести хотела?
— Работа у меня такая, — развела руками цыганка.
— Понимаю, — кивнула я. — Вернее, раньше понимала. И деньги доставала, поскольку роли своей доброй придерживалась. А теперь, имею полное право не вникать в твои финансовые трудности.
— А совесть? — попыталась воззвать цыганка.
— Вот в этом самый большой плюс! Молчит, проклятая! И так хорошо от этой тишины. И на сердце, и в голове. Такая легкость образовалась.
— Что ж ты теперь и старушку через дорогу не переведешь?
Я вспомнила прытких бабулек, которые меня сегодня оттеснили от дверей троллейбуса, а одна — самая старая на вид, похожая на божий одуванчик, — пару раз пробежалась по моим ногам…
— Нет, не переведу, — покачала головой я, — пусть теперь сами переходят. Как могут.
— И ребенку конфету не дашь, чтобы утешить, — совсем упавшим голосом уточнила цыганка.
Я припомнила добрых милых деток, которые сегодня развлекались тем, что кидали в меня созревшие каштаны из-за кустов, соревнуясь в том, кто метко попадет…
— Сама съем. Завтра же куплю целый кулек конфет и на глазах всей детской площадки слопаю. Не очень люблю сладкое, но буду стараться. Силам зла нельзя пребывать в бездействии… Доброта нынче не в моде.
— Ты только никому об этом не говори, — растревожилась цыганка, — а то все так захотят, как ты. Я же по миру пойду.
— Пойдешь, — кивнула я.
— А плохой репутации не боишься?
— Наоборот! Я попытаюсь ее еще больше испортить! — пообещала я. — И смеяться научусь демонически. Вот так — ха-ха-ха
Тут рядом раздался визг тормозов и я увидела, что на дороге автомобиль чуть было не наехал на котенка. Шофер вовремя сориентировался, вывернул руль и звереныш остался цел. Я ринулась на дорогу, чтобы успеть схватить его, пока он не полез под колеса нового другого автомобиля.
Котенок мелко дрожал и жалобно мяукал. Я прижала его покрепче и направилась в направлении дома.
— Эй, ты же сказала, что не собираешься больше добреть! — раздался голос в спину
— Не собираюсь, — ответила я, — люди проживут без моей доброты. А вот эти — показала я котенка, — эти не смогут.
Ирина Подгурская
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
