Животных она любила беззаветно. Вид бездомного маленького существа сводил ее с ума, заставляя испытывать почти физическую боль. Животные к ней тянулись.
Раневскую пригласили на роль директора цирка в фильме «Сегодня новый аттракцион». Снимала картину известная Надежда Кошеверова, создавшая много фильмов для детей. К несчастью для режиссера, Фаина Георгиевна была в какой-то свежей обиде на нее. Чтобы великая актриса согласилась сниматься, Кошеверова безуспешно посылала к ней парламентеров, и в конце концов, поехала сама. В доме отдыха «Комарово», где отдыхала Раневская, начались тяжелые переговоры. Одним из обязательных условий, предъявленных актрисой, было полное отсутствие контакта с цирковыми животными. Официально это объяснялось аллергией.
Но еще задолго до этого Раневская, уверенная, что не будет сниматься в этом фильме, писала своим друзьям — семье актера Эраста Гарина: «Роль хорошая, но сниматься не стану. Я очень люблю зверей, но, когда бываю в цирке, страдаю при виде дрессированных животных. Страдаю почти физически. Этого я Наде (Кошеверовой) не скажу: сошлюсь на то, что мне трудно часто ездить — роль большая. Сил уже мало.»
Дневниковые записи, письма, воспоминания:
«Я так мечтала, чтобы они на охоте не убили волка, не убили зайца…»
«Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело… Может быть, я психопатка? Нет, я себя считаю нормальной психопаткой. Но не могу есть мяса. Мясо я держу для людей.»
*
«Все ушли… Рядом бродяга, псина, безумно её полюбила. Думаю, что собаки острее чувствуют, потому что не умеют говорить. Заразила я ее бессонницей и моей звериной тоской. Когда ухожу, она плачет. Беру ее с собой в театр, а потом рвусь к ней. Мне еще никто так не радовался.»
*
«Мне видится детство все чаще и чаще. Разные события всплывают из недр памяти и волнуют до сердцебиения.
Я вижу двор, узкий и длинный, мощенный булыжником. Во дворе сидит на цепи лохматая собака с густой свалявшейся шерстью, в которой застрял мусор и даже гвозди, – по прозвищу Букет. Букет всегда плачет и гремит цепью. Я люблю его. Я обнимаю его за голову, вижу его добрые, умные глаза, прижимаюсь лицом к морде, шепчу слова любви. От Букета плохо пахнет, но мне это не мешает.»
*
«Несчастной я стала в 6 лет. Гувернантка повела в приезжий «Зверинец». В маленькой комнате в клетке сидела худая лисица с человечьими глазами, рядом на столе стояло корыто, в нем плавали два крошечных дельфина, вошли пьяные шумные оборванцы и стали тыкать палкой в дельфиний глаз, из которого брызнула кровь…»
Сейчас мне 76 лет. Все 70 лет я этим мучаюсь.
*
«Кто-то подбросил собаку к дому, где я существую, собака обезумела от страха перед незнакомым ей местом, ходит взад-вперед, останавливается, долго стоит, смотрит, всматривается, не узнает, и опять ходит, и опять долго стоит, смотрит. Ни разу не присела, и так уже 10 дней. Где она ночует, где спит и почему не умирает с голоду? Кто бы знал, как мы обе несчастны.»
70 год, весна, дождь
*
«Мучительная нежность к животным, жалость к ним, мучаюсь по ночам, к людям этого уже не осталось. Старух, стариков только и жалко никому не нужных.
Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой. Теперь перед финишем понимаю ясно, что всё пустое. Нужна только доброта, сострадание.»
…Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Одиноко. Смертная тоска.
Читаю Даррелла, у меня его душа. Даррелл — писатель изумительный, а его любовь к зверью делает его самым мне близким сегодня в злом мире.
76 год, август
*
В природе больше всего люблю собак и деревья.
Лес осенью — чудо! Смотрю в окно, как деревья умирают стоя. Кричит ворон с отчаяньем, жаль его, наверное голодный.
Сейчас долго смотрела фото — глаза собаки человечны удивительно. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми.
Больница, 77 г., осень.
*
«Принесли собаку, старую, с перебитыми ногами. Лечили ее добрые собачьи врачи.
Собака гораздо добрее человека и благороднее. Теперь она моя большая и, может быть, единственная радость. Она сторожит меня, никого не пускает в дом. Дай ей Бог здоровья!»
*
Увидела на балконе воробья — клевал печенье. Стало нравиться жить на свете. Глупо это…
*
«…Мой подкидыш в горе. Ушла нянька, которая была подле него два года (даже больше). Наблюдаю псину мою… А она смертно тоскует по няньке. В глазах отчаянье, ко мне не подходит. Ходит по квартире, ищет няньку.
Заглядывает во все углы, ищет. Упросила няньку зайти повидаться с псиной. Увидел ее — упал, долго лежал не двигаясь. У людей это обморок. У собаки — больше, чем обычный обморок.
Я боюсь за него, это самое у меня дорогое — псина моя, Человечная.»
81 год
*
Если бы на всей планете страдал хоть один человек, одно животное, — и тогда я была бы несчастной, как и теперь.
*
«Зима нудная, долгая, конец февраля, а белый снег, как мой саван.
Ненавижу зиму. Зима — сезон для молодых: коньки, лыжи. В старости зима — Божья кара. На улицу не выхожу, боюсь упасть. И зачем все это пишу?
Рядом уже никого нет. Смерти побаиваюсь, а больше страха смерти; страх за маську, моего подкидыша. С ним что будет?
…Не наблюдаю в моей дворняге тупости, которой угнетают меня друзья-неандертальцы.
А где взять других?
Стало холодно, конец декабря.»
Ф. Г. Раневская (1896-1984). Дневниковые записи, письма, воспоминания; из книги «Судьба — шлюха»
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
