“Память о том, что я скоро умру, — это самый важный инструмент, который я когда-либо встречал, помогший мне сделать большой выбор в жизни” (с) Стив Джобс
Неделю назад умерла женщина, которую я любила. Она была членом моей семьи и уже давно умирала от рака костей, поэтому ее смерть не стала неожиданностью.
Я была в командировке, когда получила письмо, и сидела в аэропорту Абу-Даби в окружении стука шагов людей и горевала.
Да, я знала, что ее смерть неизбежна, но на более глубоком уровне эта новость меня смутила. Когда я в последний раз навещала ее в больничной палате, ее глаза были открыты, а дыхание — ровным; мы общались, она смеялась, и мы говорили о том, что еще увидимся.
Что глубоко сбивало с толку, и до сих пор сбивает, так это тот факт, что она больше никогда не будет существовать — ни в каком прежнем виде. Некоторые считают, что она ушла в другой мир, некоторые верят, что она теперь существует в виде частиц, но реальность такова, что ее форма, блеск в ее глазах, то, как она держала меня за руку, больше никогда не будут существовать.
Все, кто пережил потерю, поймут это глубокое замешательство. Как может что-то больше не существовать? Как можно в течение одного дня больше не звонить, не разговаривать и не обнимать человека?
Мы с мужем сидели на скамьях в маленькой пригородной церкви и слушали прекрасные слова, сказанные о ней.
Люди говорили о ее борьбе с неуверенностью в себе и потерями, а также о ее способности вдохновлять и поддерживать женщин в поисках собственного пути. Она могла быть конфликтной и щедрой одновременно — она была человеком.
Мой друг однажды сказал, что свет на изломанном стекле более привлекателен, чем на стекле прочном и ровном. Я не могу не согласиться с этим. Слова в церкви о женщине, которую мы потеряли, воссоздали ее, и на момент мы смогли почувствовать, что она живет.
Из всего, что я читала о том, как справиться с горем, следует, что нужно выпустить его наружу; не ждать, когда горе закончится, а общаться о нем с семьей и друзьями, которые понимают.
Я выпустила его вчера; не могла удержаться. Но настоящий дождь полил, когда я посмотрела на гроб и поняла, что внутри лежит женщина, и ее отсутствие жизни, существования, переполнило меня.
Итак, как же нам справиться с растерянностью, которая возникает, когда люди, бывшие для нас особенными, больше не присутствуют в нашей жизни? Смерть — это только один из способов исчезновения этих людей; они также могут исчезнуть из-за разрыва отношений, географической разлуки или просто исчезнуть.
Подавляющее чувство, которое я испытываю, — это ощущение слишком большого пространства. Становится очень очевидно, что этот человек занимал какое-то место в моем существовании, и этот вакуум очень тяжело переносить.
В практическом плане это может быть так: я видела этого человека раз в неделю, раз в месяц, раз в год, а теперь моя танцевальная карта не так полна, потому что его больше нет на паркете. Даже если он оказал негативное влияние на мою жизнь, я скучаю по нему, по некоторым его особенностям.
Думаю, самое утешительное, чему я научилась на собственном опыте, — то, что в конце концов на паркет придут другие, что вакуум не вечен, что каждый человек, который приходит и уходит, привносит все больше и больше в мою жизнь и мое понимание существования.
Как пишет Салман Рушди в “Дети полуночи“: “Я — сумма, итог всего того, что прошло передо мной; всего, чем я был, что я видел и делал; всего того, что делали со мной. Я — любой человек, любая вещь, чьё присутствие в мире как-то затронуто моим существованием; чьё бытие затрагивало меня. Я — всё то, что произойдёт, когда меня не будет, и что не произошло бы, если бы меня не было вообще”.
Когда люди, которые мне дороги, перестают существовать, у меня появляется прекрасная возможность поразмышлять о том, как я могу интегрировать лучшие их стороны в свою жизнь.
Женщина, которую я любила и потеряла, была страстно увлечена идеей расширения прав и возможностей женщин. Я носила в себе то же пламя, и ее смерть вдохновляет меня еще больше работать над тем, чтобы вложить женские голоса в свои произведения.
Как консультант, учитель и друг, она также очень заботилась о людях и всегда хотела помочь. Когда она провела последний год в больнице и за ее пределами, любовь, которую она дарила, возвращалась с лихвой в виде постоянного потока посетителей и помощников у ее постели.
Наблюдение за этим действительно научило меня ценности отдачи, не только для помощи другим, но и для развития отношений, которые больше направлены на созидание, чем на разрушение.
У нас также есть выбор решать вопрос существования более широко, когда в нашей жизни больше нет людей, с которыми мы были близки.
Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что существование действительно очень временно. Тогда логично, что временный характер существования означает, что существование само по себе весьма необычно.
Как писал научный писатель Льюис Томас, “с точки зрения статистики, вероятность появления каждого из нас на свет настолько мала, что сам факт нашего бытия должен бы повергнуть нас всех в изумление”.
Мы можем игнорировать то, насколько временна наша жизнь, или же сказать: “Ну, я здесь ненадолго, так что лучше заняться этим и решить, как я хочу жить и отдавать”.
Стив Джобс говорил: “Память о том, что я скоро умру, — это самый важный инструмент, который я когда-либо встречал, помогший мне сделать большой выбор в жизни”.
Понимание временного характера существования побудило Стива создать необыкновенную жизнь, и, по иронии судьбы, он будет жить благодаря своим творениям еще долгие годы.
Наступает следующий день после похорон. На моем столе лежит букет ярко-фиолетовых, розовых, белых и желтых цветов. Кто-то оставил их у входа в церковь, потому что хотел сделать что-то осязаемое, чтобы показать, как высоко он ценит жизнь этой женщины.
Написав это, я делаю то же самое. Я дарю цветы-слова женщине, которой больше нет, но которая является теперь частью этой временной жизни, необычной просто потому, что она есть.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
